Все, что вы хотели знать про Какаши-сэнсея, 

но боялись спросить

Пролог

Умино Ирука был человеком занятым. Проще говоря, забот у него был полон рот, особенно в конце весны, когда на носу выпускные экзамены в Академии, и нужно проверить целую гору тетрадей, а еще подготовить для экзаменаторов результаты предварительного тестирования. К тому же, от  работы в офисе Хокаге его никто не освобождал, даже на время экзаменов. Несмотря на невероятную занятость, молодой учитель взвалил на свои плечи еще один груз, и имя этому грузу было Узумаки Наруто. Будь у Ируки сын, он вряд ли мог бы любить его больше,  чем этого горластого, несносного пацана, до сих пор остававшегося для большинства жителей Конохи настоящей занозой в заднице. Хотя, по возрасту Наруто годился Ируке разве что в младшие братья.  Казалось бы – с того момента, как Наруто закончил Академию,  Ирука должен был  вздохнуть свободнее, но получилось с точностью наоборот – стоило птенцу вылететь из гнездышка, как любящего учителя тут же начали одолевать сонмы разных тревожных мыслей. Ведь помимо вполне реальной возможности погибнуть, или получить ранение во время миссии, юного, непутевого шиноби подстерегало еще множество опасностей и искушений мира взрослых. Тем более, что джоунин, курировавший группу новичков, в составе которой волею судеб оказался Узумаки Наруто, был личностью загадочной, эксцентричной и, по мнению Ируки, весьма и весьма подозрительной. Взять хотя бы его привычку постоянно закрывать лицо. Нет, безусловно, многие шиноби носили маски во время миссий, но даже те, чьи лица были обезображены ожогами и шрамами не скрывали их двадцать четыре часа в сутки.  Что он так тщательно оберегал от окружающих, какие тайны? И с какой целью? А его привычка везде таскать с собой эти порнографические книжки, да еще читать их при детях!  Вспоминая об этом, Ирука каждый раз багровел от возмущения. Куда только смотрит Хокаге?!  Почему он доверяет воспитание подростков этому джоунину, который вряд ли способен служить примером для подражания?! Ирука не раз задавал этот вопрос Третьему, но тот лишь добродушно улыбался и говорил, что учителю нужно уметь отпускать на волю своих питомцев и верить в их потенциал. Ируку это никоим образом не успокаивало, и постепенно Копирующий ниндзя Хатаке Какаши превратился для молодого учителя в навязчивую идею. Ему хотелось непременно узнать и понять этого человека, в обществе которого Наруто проводил теперь большую часть времени. Итак, улучив пару свободных часов между проверкой школьных сочинений и своим дежурством в офисе, Ирука приступил к сбору информации с той тщательностью и скрупулезностью, к коей он тщетно пытался приучить большую часть своих учеников, включая Узумаки Наруто.

1. Досье

В офисе Хокаге было тихо и пусто; дежуривший нынче Котетцу дремал вполглаза, но, услыхав звук открывающейся двери, мгновенно встрепенулся и с деловитым видом склонился над бумагами.

   - Не дергайся, это всего лишь я, - усмехнулся Ирука, прикрывая за собой дверь,  - Старикан надолго отлучился?

Котетцу смущенно поморгал, вид у него был помятый и сонный.

   - Обещал быть часа через два. А ты чего так рано, тебе после пяти заступать?

   - Хокаге дал мне задание, но я не успел, зашиваюсь. Буду наверстывать.

   - Валяй, - парень вновь принял расслабленную позу, вытянул ноги под столом, прикрыл глаза.

Ступая неслышно, словно тень, Ирука проскользнул мимо своего рабочего места и, приоткрыв дверь, ведущую в архив, просочился внутрь.

В узкой, прямоугольной формы каморке было полутемно, пахло пылью и порошком, предохраняющим документы от крыс и насекомых. Ирука торопливо зажал нос, чтобы ненароком не чихнуть, и осторожно огляделся. На самых верхних полках лежали старинные свитки и толстенные тома - вместилище запретных дзютцу, страшных  тайн и полезных советов, а ниже аккуратными рядами выстроились одинаковые песочного цвета картонные папки с досье на всех шиноби, живущих в деревне. Ирука начал торопливо перебирать папки, расставленные по алфавиту, отыскивая нужную, и при мысли, что его могут застукать за этим занятием, молодого учителя бросило в жар, ведь доступ в архив имели только сам Хокаге, да еще старейшины, за незаконное проникновение ему грозили крупные неприятности. Но, упрямо стиснув зубы, Ирука продолжил свое занятие, успокаивая свою совесть тем, что все это делается с исключительно благими целями.    

Нужная папка оказалась едва ли не самой пухлой наощупь; Ирука тут же открыл ее, и принялся бегло просматривать страницу за страницей. Мало кто знал, что скромный учитель Академии ниндзя обладает абсолютной памятью – Ирука мгновенно и надолго запоминал все, что видел и слышал. Обработать и осмыслить полученные данные можно и потом, сейчас важно было в минимальные сроки запомнить максимальное количество информации. Большую часть досье занимал перечень миссий Хатаке, личные данные умещались на нескольких страницах. Торопливо пролистав досье до конца, Ирука аккуратно поставил папку на место и кинулся к двери. К счастью, в офисе все было по-прежнему – Котетцу почти сполз со стула и мирно похрапывал; до возвращения Хокаге оставалось еще минут сорок, а дежурство Ируки начиналось уже через пол часа, так что идти домой смысла не имело.  Усевшись за свой рабочий стол, Ирука  взял чистый лист бумаги и принялся неторопливо писать.

Имя – Хатаке Какаши.

Возраст – 32 года.

Ирука приподнял бровь. Сколько лет Копирующему – под маской и не разглядишь. Мало кто из шиноби доживал до сорока, так что вполне закономерно, что ему тридцать два. Удивительнее было бы, если бы ему оказалось за пятьдесят.

Семейное положение – не женат.

Ну, этот факт из биографии сам по себе еще ни о чем не говорил. Ирука, отметивший в этом году свое двадцатичетырехлетие, тоже до сих пор не удосужился не только обзавестись женой, но даже  познакомиться с более - менее привлекательной девушкой для постоянных свиданий. И все из-за катастрофической занятости. Мало ли какого рода могут быть причины, думал он, скрипя карандашом, но в тридцать два можно было бы при желании заиметь хоть какие-то постоянные связи. А так – ни семьи, ни возлюбленной, ни друзей, ни родственников… Ирука оторвался от своего занятия, устало потер привычным жестом шрам на переносице. Какаши потерял родителей в пятилетнем возрасте. Вернее, его мать умерла при родах, а отец покончил с собой, когда Копирующему было четыре с половиной. Это тяжело, расти без родителей. Отложив карандаш, Ирука меланхолично подпер кулаком подбородок и прикрыл глаза, борясь с чувством вины и нежданного прилива симпатии к Какаши, чья судьба оказалась столь схожей с его собственной.  Занятие свое, однако, продолжил. Следующие даты, выписанные им после сведений о семье, повергли его в недоумение, и заставили усомниться в их достоверности. В самом деле, не может ребенок шести лет выдержать экзамен на чуунина, который по плечу далеко не всякому подростку - шиноби, и даже  взрослому. Однако,  ошибки в досье быть не могло, да и память не подводила Ируку ни разу. Он только головой покачал. Даже такой прирожденный гений, каким был Учиха Итачи, сдал экзамен на чуунина в возрасте десяти лет. Ируке в то время было тринадцать, он как раз закончил Академию. Для него и его одноклассников, Итачи находился на сияющей, недосягаемой вершине мастерства, и вызывал одновременно восхищение и зависть.  А Какаши в тринадцать уже был джоунином. Да уж… Все, кто близко знал Копирующего в детстве и отрочестве умерли, их имена высечены на Мемориале – несколько близких и дальних родственников, его первые товарищи по команде - Учиха Обито и Рин, его учитель Йонадайме Хокаге и почти все, с кем он выполнял миссии в дальнейшем. Ирука взял чистый лист бумаги и выписал в столбик имена тех шиноби, кто регулярно работал бок о бок с Какаши в уже более позднем возрасте. Всего их оказалось шестеро:

Анко

Эбису

Асума

Гай

Куренай

Ибики.           

Внимательно просмотрев этот небольшой перечень, Ирука обвел в кружок два имени – из шестерых только двое на данный момент находились в Конохе, остальные выполняли миссии и особые поручения Хокаге.  Асума и Гай. С Асумой все просто – он жил с Ирукой по соседству, и отношения у них были вполне приятельскими. Асуму можно расспрашивать открыто, и он вполне способен понять причину, заставившую Ируку задавать вопросы, а вот Гай… «Благородный голубой зверь Конохи» едва ли не более эксцентричен, чем сам Какаши. Вопросы про его «вечного соперника» могут вызвать непредсказуемую реакцию. С другой стороны, Майто Гай всегда испытывал к персоне Копирующего очень даже живой интерес, в силу этого самого вечного соперничества; они частенько тренировались вместе, так что он мог располагать весьма полезными Ируке сведениями. Осталось придумать, как подкатиться к Гаю и  разговорить его. 

Внезапно, хлопнула входная дверь, и, вместо ожидаемого Хокаге, на пороге появился Изумо.

   - Хай! – поздоровался он, дружелюбно окинув Котетцу и Ируку взглядом единственного глаза из-под длинной челки, - Слыхали новость – команда номер семь вернулась.

   - Наконец-то! – Ирука вскочил со своего места, мгновенно испытав чувство  невероятного облегчения, - Их ждали еще четыре дня назад, где их черти носили?!

   - Насколько я понял, - произнес Изумо, - что-то там пошло не так с их миссией. Пришлось защищать клиента от шиноби, вместо грабителей и воров. Миссия ранга «С» оказалась на деле миссией ранга «А». Но они, вроде, справились.

   - К-как?! – Ирука слегка побледнел, - Они ведь всего лишь генины, какого черта творит этот Какаши!? Почему он не отказался продолжать миссию, если что-то пошло не так?!

Изумо передернул плечами.

   - Ты это у меня спрашиваешь? Спроси у него самого, он сейчас с ребятами в госпитале.

Цвет лица Ируки почти совсем утратил свою природную смуглость.

   - Что с ними?! Они ранены?!

   - Да не волнуйся ты так! – Изумо глянул на него с явным сочувствием, - Стандартный медосмотр после миссии, который проходят все несовершеннолетние генины, забыл что ли? А так - все притопали на своих двоих, все на вид вполне здоровы.

   - Подежурьте за меня пару часов, ладно? – кинул Ирука на ходу, выбегая из офиса.

2. Наруто

   - Итадакимас!

Первая чашка рамена после трудной миссии – это святое. Ирука не торопился расспрашивать своего любимого ученика, ждал, пока тот опустошит чашку и попросит добавки, а потом еще. Тогда можно будет спокойно поговорить. Ему самому не мешало бы подкрепиться, времени на еду в последние дни катастрофически не хватало, поэтому Ирука не спеша, и с аппетитом поглощал свою порцию, наблюдая краем глаза за Наруто с умиленной улыбкой на лице. Рамен из чашки его подопечного исчезал с невероятной быстротой; допив последний глоток супа, пацан удовлетворенно крякнул и тут же потянулся за добавкой. Вторая порция была уничтожена с той же скоростью, что и первая, и, решив перевести дух, Наруто сам начал повествовать о миссии, не дожидаясь расспросов – сбивчиво, сумбурно, с обилием восклицаний и явно приукрашивая собственный героизм. Ирука слушал, не перебивая, лишь когда рассказ Наруто дошел до того момента, как клиент, которого им поручили охранять, признался, что по его следу идут шиноби, брови Ируки медленно сошлись на переносице.

   - Постой-ка, - перебил он Наруто, - значит, Какаши-сэнсей, взял на себя ответственность продолжать миссию, на которую у вас не было полномочий, предоставленных Хокаге?

   - Ано…, - Наруто моргнул, доглатывая лапшу, почесал кудлатый затылок, - вы так мудрено выражаетесь, Ирука-сэнсей!  Тазуна-сан сказал, что он не будет нас винить, если мы откажемся. Только в этом случае его убьют, его маленький внук будет долго лить слезы, а его дочь проживет несчастную жизнь.

   - Шантажист старый! – хмыкнул Ирука, - и Какаши на это повелся!

   - Но ведь так оно и случилось бы! Если бы Тазуну-сана убили, то мост остался бы недостроенным, многие люди страдали бы из-за этого, и в первую  очередь Инари-ниичан и его мама!

Глаза Наруто так и светились незыблемой уверенностью в собственной правоте и недоумением по поводу странных вопросов учителя. Ирука покачал головой.

   - Какаши подверг вас опасности, вы легко могли погибнуть. Это просто чудо, что вы живы. Вы должны были вернуться в деревню и передать миссию более опытным шиноби.

   - Ирука-сэнсей! – от возмущения Наруто так и подпрыгнул на стуле, - Вы до сих пор считаете меня несмышленышем! Видите это, - Наруто ткнул пальцем в эмблему, выгравированную на стальном щитке его банданы, - вы сами вручили мне эту бандану, в знак того, что я теперь ниндзя, а не полное ничтожество! И я поклялся тогда, что никогда не обману ваше доверие, и сделаю все, чтобы жители деревни признали мое существование!

   - Ладно, ладно, успокойся! – Ирука легонько сжал его плечо, - Ты молодец, сам Хокаге похвалил тебя. Сейчас речь не о тебе, речь о Какаши. Ему следовало быть благоразумнее.

   - А что такого сделал Какаши-сэнсей? Разве он поступил неправильно?

   - Да, он поступил неправильно. Когда ты подрастешь и поймешь, что означает нести ответственность не только за себя, но и за других, ты со мной согласишься.

   - Ирука-сэнсей, - произнес вдруг Наруто непривычно спокойно и раздумчиво, - у Тазуны-сана не было денег, чтобы оплатить миссию класса «А», его деревня бедствовала из-за того, что мост оставался недостроенным.  Разве вы поступили бы иначе?

Этот простой вопрос почему-то застал Ируку врасплох; он поперхнулся раменом от неожиданности и закашлялся. От души похлопав учителя по спине, Наруто требовательно вперился в него своим далеко не ангельским взором голубых глаз.

   - Видишь ли…., кхм, я нашел бы способ, чтобы…, гм….

Ирука замялся и замолчал, а Наруто ухмыльнулся торжествующе.

   - Вот видите! А Какаши-сэнсей - он классный! Он совсем как вы, Ирука-сэнсей! Правда, он все время опаздывает, и постоянно читает на ходу, но пока мы его ждем, я успеваю поболтать с Сакурой-чан, так что….

   - Совсем как… я? – пробормотал совсем сбитый с толку учитель.

   - Ну да! Когда все вокруг окутал туман, и у Саске задрожали коленки (а я не боялся ни капли, я ведь круче, чем Саске!), то Какаши-сэнсей сказал, - Наруто придал своей подвижной физиономии серьезное и торжественное выражение, - «Не бойтесь, ребята! Я защищу вас даже ценой собственной жизни, я не позволю своим товарищам умереть!». Вот как он сказал. И он защищал нас. А потом, Какаши-сэнсей попался в водяную ловушку, а я придумал гениальный план…

Ирука слушал в пол-уха, осмысливая слова Наруто, касающиеся Какаши. В общем-то, приходилось признать, что хотя Копирующий и втянул ребят в скверную историю, с ситуацией он справился неплохо. И, благодаря ему, Наруто сейчас сидит рядом и ест рамен.

3. Асума

   - Волнуешься за парня? Зря. – Асума вынул сигарету изо рта и аккуратно стряхнул пепел в пепельницу.

Их кофе почти остыл; посетителей в барбекю-баре было с утра негусто, кроме них лишь молодая парочка оживленно болтала за столиком в углу, да напротив, возле окна расположились подопечные Асумы – команда номер десять. Ино, как всегда тщетно, уговаривала Чоуджи не объедаться, а Шикамару сидел с обычным для него скучающим видом, подперев голову кулаком, и рассматривал ползающую по стене муху с таким вниманием, словно пытался разрешить некую головоломку.

   - Я бы не волновался, - вздохнул Ирука, будь его учителем кто-то другой.

Асума удивленно приподнял бровь.

   - Чем тебе плох Какаши? Из всех джоунинов Конохи, он, пожалуй, самый сильный и опытный на данный момент, - и добавил, улыбнувшись уголком рта, -  хотя Гай вряд ли разделяет мою точку зрения.

   - Да не в этом дело! – Ирука досадливо тряхнул головой, - чтобы стать хорошим учителем, мало быть сильным шиноби, нужны еще и другие качества. А у Какаши никогда до этого не было учеников, и он совершенно не подходит для этой роли!

   - Хокаге вряд ли с тобой согласится. У Какаши не было раньше учеников не потому, что ему не позволяли быть учителем, а потому, что он не счел никого из предыдущих выпускников достойным того, чтобы взять к себе в ученики. И если Наруто попал к нему в команду, тебе есть чем гордиться, Ирука. Подумай над этим.

   - Я думал, - Ирука сердито отхлебнул остывший кофе, - я думал и решил, что Какаши-сан чересчур… хм… экстравагантная личность, чтобы подавать достойный пример подросткам. Он не имеет ни малейшего представления о дисциплине, он постоянно опаздывает даже на самые важные мероприятия, он все время читает эти мерзкие книжонки, написанные Дзирайей–сама, самым большим в истории деревни любителем заглядывать под юбки молоденьким девушкам, он…, - Ирука запнулся, сообразив, что говорит чересчур эмоционально.

Асума хладнокровно докурил, вынул из пачки новую сигарету, щелкнул зажигалкой.

   - Вот что я тебе скажу, – произнес он спокойно, - Какаши хороший мужик. Надежный, как скала. Никогда не бросает товарищей по команде, всегда прикроет спину. У нас даже примета есть – кто идет на миссию с Какаши, всегда возвращается. Ребят он будет защищать, чего бы это ему самому не стоило, и научит полезным вещам. А что до книжек – у многих из нас есть вредные привычки. Я, например, курю. Тоже не самый хороший пример для подражания. Ширануи не выпускает изо рта сенбон. И я готов поспорить, что ношение этой железяки во рту еще более опасно для здоровья, чем курение. А Гай одевается в трико, и частенько ведет себя как клоун. Но наши вредные привычки не мешают нам быть шиноби, хорошо делать свою работу, и даже учить молодежь. Вот так-то. 

Ирука сидел, в задумчивости опустив голову, а Асума, тем временем, продолжал:

   - Месяца два назад, нам заказали одного работорговца из страны Ветра. Мерзкий был человечишко, воровал детей везде, где только мог и продавал куда-то за океан, никто по нему плакать не стал бы. Окружил он себя целой сворой беглых шиноби, но трудность была не в этом. Трудность была в том, что у песочников имелся здесь свой интерес, мерзавец выполнял какие-то их поручения, потому они его и не трогали. Ну, пошли мы втроем – я, Куренай и Какаши. Сработать нужно было чисто, чтоб не засветить деревню и не вызвать конфликт с песочниками.  Это у нас получилось поначалу, но в итоге вся свора его телохранителей кинулась за нами вдогонку. Всего семеро, из них как минимум трое джоунинов, они буквально наступали на пятки.  Завязывать бой представлялось безумием, слишком большой риск, что нас опознают, не говоря уж об исходе самого боя. Какаши был за старшего, он велел нам идти вперед и ждать его в условленном месте. А сам избавился от всех конохских атрибутов и устроил засаду. Ну, со своим Шаринганом он самый из нас приметный, но, с другой стороны – с помощью этого самого Шарингана можно заморочить противнику голову и спрятать концы так, что никто бы не нашел. Мы ждали его, но он все не появлялся, поэтому мы вернулись назад. Там, на месте засады, в радиусе метров пятисот, словно огненный смерч промчался – все было выжжено, даже трава. Мы нашли там наших преследователей – всех семерых. Ни одного он за нами не пропустил. Его самого мы тоже нашли, под единственным уцелевшим деревом – в отключке, с тремя кунаями в спине. Если б не Куренай, он бы там и остался. Вот так-то.

   - А ты лицо его видел хоть раз? – решился на вопрос Ирука, пребывавший под сильным впечатлением от рассказа собеседника.

   - Видел однажды. Нам как-то понадобилось во время миссии закосить под гражданских, от маски ему пришлось избавиться.

   - Ну… и как?

Асума передернул плечами.

   - Лицо как лицо, ничего особенного.

   - Зачем же он тогда ее носит?

   - Привычка. Я его помню лет с десяти, он всегда ее таскал. И никто не задавал ему вопросов – почему. Так что я и тебе не советую.   

4. Гай

   - Ирука-сэнсе-е-е-й!

Темноволосая, гибкая как ива девочка, врезалась на бегу в Ируку, и без стеснения обхватив учителя руками, уткнулась лицом ему куда-то в район диафрагмы. «Уже не девочка – девушка», - слегка ошеломленно думал Ирука,  проводя ладонью по гладкой прическе и узкой, обманчиво хрупкой спине.

   - Тен-тен! Ты так выросла!

Троицу своих бывших студентов, отданных на попечение Майто Гая, Ирука не видел уже больше года – помимо миссий, Гай любил устраивать учения в полевых условиях, так что его подопечные крайне редко бывали дома.  Теперь же, Ирука нес послание для Гая от Хокаге-сама, и это был хороший повод пообщаться с давнишним соперником Какаши. 

Хьюга Неджи неторопливо вышагивал ему навстречу, следом за Тен-тен; этот замкнутый, непроницаемый подросток, внешностью и манерами смахивающий на юного принца, тоже рад был видеть своего бывшего учителя, хоть и никак этого не проявлял. Не успел Неджи открыть рот, чтобы поздороваться, как еще один персонаж появился на сцене, вихрем вылетев из кустов, и едва не сбив с ног Ируку и Тен-тен.

   - Ирука-сэнсей, привет!

Молодой учитель на секунду остолбенел. В первую секунду ему показалось, что он видит Гая, только этот Гай был вполовину меньше ростом и намного моложе. Те же густые брови, тот же обтягивающий зеленый костюм-трико и ярко-желтые гетры.  И улыбка та же, и вздернутый вверх большой палец. Да, из всех троих, Рок Ли претерпел за это время наибольшие перемены во внешности. Он, без преувеличения, превратился в уменьшенную копию своего сэнсея.

   - Ли, ты выглядишь…гм…., по-другому.

   - Рад, что заметили, Ирука-сэнсей, - Ли расплылся в довольной улыбке, - я не только выгляжу по-другому, я стал другим!

Ммм… Как там говорил Асума? Вредные привычки? Оказывается, это заразно. Ирука в красках представил себе Наруто и Саске, расхаживающих по деревне в масках, и постоянно поглощенных чтением книги с веселенькой желтой обложкой и игривыми иллюстрациями, и ему стало слегка нехорошо. Хотя, приглядевшись к Ли, он заметил, что изменения коснулись не только прически и костюма его бывшего ученика – парнишка вытянулся куда сильнее, чем двое его товарищей по команде, стал гораздо шире в плечах, походка его сделалась упругой и скользящей.  Что ж, приходилось признать, что некоторые вредные привычки идут на пользу.   

Каждый учитель неизбежно вкладывает в ученика частицу своей личности, помимо навыков и знаний – эта мысль не явилась для Ируки откровением, но впервые он сформулировал ее так ясно и четко. Ему пришло в голову, что те дети, которых он обучал на протяжении шести лет, носят частицу его, Умино Ируки, личности. Мысль была неожиданной и слегка пугающей. Следом за ней родилась догадка, что основной причиной его столь пристального интереса к Какаши являлась ревность.  Да, да, именно ревность. Он ревновал, потому что постарался вложить в Наруто максимум того, чем обладал сам, теперь же эта часть его личности грозила исчезнуть, раствориться в новых привязанностях и новых впечатлениях. Благоразумнее всего было бы прекратить прямо сейчас этот глупый сбор компромата, а Ирука привык прислушиваться к голосу рассудка.

Между тем, размышляя на ходу о превратностях судьбы, Ирука добрался-таки до Гая, успев поболтать на ходу с Тен-тен, Ли и Неджи. «Благородный голубой зверь Конохи», против обыкновения, не совершал кросс вокруг деревни, не рыл канавы на скорость и не отжимался на больших пальцах рук. Он  сидел, прислонившись к могучему стволу ясеня, дремал, свесив голову набок, и смешно причмокивал губами. Ли остановился и, обернувшись к спутникам, приложил палец к губам, с выражением серьезной и искренней заботы на физиономии.

   - Мы с Гай-сэнсеем тренировались почти всю ночь. Может не стоит его будить? 

   - А как же послание…, - начал было Ирука, и тут Гай проснулся.

   - Ирука-сэнсей! Рад вас видеть!

Мгновенный переход от состояния сна к неисчерпаемой энергичности, шумности и напору был одной из отличительных черт Майто Гая. За каких-то несколько секунд он успел засыпать слегка ошеломленного Ируку целым градом приветствий и вопросов; отчитать Ли, за то, что тот опрометчиво принял учителя за спящего, между тем как тот медитировал; вскрыть адресованный ему свиток, прочесть его, перемежая нотации комментариями к прочитанному.

   - Йошшш! – вздернув стиснутый кулак, воскликнул Гай, дочитав до конца послание Хокаге, - наконец-то грядет знаменательный день, когда мы проявим себя во всем великолепии!

   - О чем вы, Гай-сэнсей? – осторожно поинтересовался Ирука.

Гай стремительно обернулся к нему.

   - Разве вы не знаете?! Через месяц состоится экзамен на звание чуунина!  Уж вы-то должны одним из первых узнавать о подобных вещах!

   - Я в курсе насчет экзамена. Я так понимаю – вы собираетесь дать рекомендации своим ученикам?

  - Разумеется! Кстати, - продолжал Гай, уже спокойнее, - я слыхал, что Какаши в этом году взял под крыло команду генинов, это так?

   - Да, они из последнего выпуска.

Подвижная физиономия Гая за долю секунды сменила выражение искренней радости на выражение досады, по мере обдумывания полученной информации.

   - Шиматта! Его ученики закончили Академию меньше полугода назад, он ни за что не решится послать их на экзамен!

   - И правильно сделает! – подхватил Ирука, - думая о своем, - они совершенно не готовы к подобным испытаниям!

   - Да я не об этом, - досадливо поморщился Гай, - мне хотелось бы посостязаться с ним как с учителем, проверить – чьи ученики лучше. Эх, сколько у нас было стычек и сражений! – взор Гая сделался мечтательным, - Есть что вспомнить! Но вот таким образом мы еще не соревновались, и я жду этого момента с нетерпением!

Ирука нервно сглотнул, затем решился на вопрос.

   - Вы его ненавидите?

Гай уставился на учителя с искренним недоумением.

   - Кого?

   - Какаши-сэнсея.

   - Ненавижу? Какаши?  - Гай расхохотался, уперев руки в бока, - Ну и шутник же вы, Ирука-сэнсей, насмешили! – и продолжил, уже серьезно, - Я его увидел впервые, когда мне было шесть, и я только поступил в Академию. Он считался гением, держался особняком. Носил маску. Закрывать лицо, не будучи даже генином – для любого это было бы пижонством. Для любого, но не для Какаши. Никто не осмеливался высмеять его привычку, даже старшие ученики. Эти, впрочем, стали держаться от него подальше после того, как он размазал по стенке парочку их товарищей. А меня считали бесперспективным студентом, никто на меня особого внимания не обращал. И тогда я поклялся, что придет день - и я превзойду Хатаке Какаши. Этот день пришел много позже, когда мы были уже взрослыми, и с тех пор я удерживаю первенство, хотя Какаши постоянно наступает мне на пятки. Это совсем не похоже на ненависть, Ирука-сэнсей. Мы неоднократно прикрывали друг другу спины, и так будет впредь. Я ни за что не позволю ему умереть, скорее я сам умру.  И я ни за что не позволю ему одолеть меня!

 5. Хокаге

   - … что вы, Сарутоби-сама! – щеки Ируки вспыхнули малиновым, - Я никогда не держал зла на Какаши-сэнсея!

   - Я рад, - тонкая усмешка скользнула по губам Хокаге над тонкой кромкой фарфоровой чашки с зеленым чаем, - мне показалось, что ты неодобрительно отнесся к методу, который Какаши использовал на испытаниях.

   - Мне достаточно того, что этот метод одобрен вами, Сарутоби-сама.

   - Не просто одобрен – он придуман мною. Я был учителем Орочимару, Цунаде и Дзирайи, Дзирайя впоследствии стал учителем Йонадайме, а Йонадайме применил этот метод, чтобы испытать Какаши, Обито и Рин.

Забытый чай неумолимо остывал, а Ирука сидел с разинутым ртом, слушая углубившегося в воспоминания старика.

   - … мы тогда гостили у его отца – Хатаке Сакумо, - Сарутоби прикрыл глаза на долю секунды, воскрешая в памяти картину: Какаши – двухлетний, крепенький и вполне уверенный в себе паренек, похожий на отца как две капли воды, оседлал отцовское колено и прислушивается к разговору взрослых с таким вниманием, словно понимает все, о чем идет речь.

   - А что за человек был его отец?

   - Он был одним из сильнейших шиноби за всю историю Конохи. А еще он был добрым человеком, который никому и никогда не отказывал в помощи. Он умел вызывать симпатию и заводить друзей, он был открытым, улыбчивым и мягким в общении. Все любили его.

   - Совсем не похоже на Какаши, - пробормотал Ирука.

   - На Какаши сильно повлияла смерть отца. Сакумо тогда отправился на миссию с тремя  напарниками; двоих из них он считал близкими друзьями. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что миссия оказалась куда сложнее и опасней, чем предполагалось вначале. Как предводитель, отвечающий за успех миссии и за жизни товарищей, Сакумо мог принимать решения. И он решил, что человеческие жизни важнее задания. Провал их миссии имел плачевные последствия для деревни, и даже явился косвенной причиной начала затяжной войны. И тогда товарищи Сакумо испугались. Перед лицом Хокаге и старейшин, они обвинили Сакумо в том, что тот принял неверное решение и не внял их советам. Я тогда присутствовал на Совете, и помню все так отчетливо, словно это было вчера. Йонадайме потребовал у Сакумо объяснений, но тот молчал. Он просто стоял и молчал, глядя в одну точку, не споря и не опровергая обвинения в свой адрес.  Тогда Четвертый, весьма высоко ценивший Белого Клыка Хатаке, решил дать ему время осмыслить ситуацию, и отложил принятие решения до следующего дня.  Хатаке Сакумо вернулся домой, и в тот же вечер покончил с собой, пронзив свое сердце катаной.

Ирука подавленно молчал, опустив голову, а Сарутоби неторопливо набил трубку табаком, зажег ее и продолжил свой рассказ.

   - Я не знаю, что сильнее всего повлияло на его решение поступить подобным образом – боязнь позора, или шок от предательства друзей. Скорее всего, и то, и другое.  В любом случае, самоубийство произошло на глазах у Какаши, которому тогда и пяти лет не было. В последний раз я видел Какаши с открытым лицом на похоронах отца. Потом он надел маску, словно бы отгородившись от мира, и отправился поступать в Академию ниндзя. Свои первые миссии он выполнял под непосредственным руководством Четвертого. Тогда шла война, и Хокаге не просиживал дни напролет в уютном офисе. Насколько я помню по рассказам Йонадайме, он стремился делать все безупречно, невзирая на цену, которую приходилось за эту безупречность платить, не щадя своей жизни и жизней других людей. Они частенько ссорились с Учихой Обито из-за этого, а Рин выступала в команде неким катализатором, склеивая троицу воедино. Перелом наступил, кажется, уже после гибели Обито. Помимо того, что Какаши вернулся в деревню с Шаринганом Обито в левой глазнице, вызвав, кстати говоря, изрядное смятение в клане Учиха, он изменился почти до неузнаваемости, словно бы став, наконец, сыном своего отца, человеком, ценившим жизнь превыше всего прочего.

6. Какаши

На Коноху опустился вечер, окутав улицы сумерками, пронизанными запахами весеннего цветения. Умино Ирука шагал по направлению к своему дому, слегка пошатываясь, словно после нескольких чашек крепкого сакэ.  В голове плавал туман – сказывалось напряжение последних дней, усиленное переживаниями. Он шел и думал о том, как переступит порог своей комнаты, и первое, что он сделает - уничтожит злосчастную папку, заполненную почти до половины листами, исписанными аккуратным и четким учительским почерком. Там, в этой папке, были факты, воспоминания, а также его собственные домыслы и эмоции. Его личное досье на Копирующего ниндзя Хатаке Какаши, куда более полное и объемное, чем то, что хранилось в архиве Хокаге.   Ируке было нестерпимо стыдно. Он обладал мужеством признаться самому себе в том, что его частное расследование уже давно не имеет ни малейшего отношения к Наруто.  С какого-то момента, Ирука перестал подозревать Какаши во всех тяжких, им двигало нечто совершенно иное. Такого рода эмоций молодой учитель доселе не испытывал, и ему было сложно сформулировать, чего же, собственно, он добивался. Каждый последующий факт из биографии Копирующего усиливал ощущение некой душевной близости к человеку, не имеющему близких и, по-видимому, не желавшему их иметь. Уважение? Восхищение? Желание превзойти в чем-то? Нет, все не то.  Просто некая смутная мысль, что они с Какаши одной крови, одного сердца, хоть не похожи ни в чем и никак. Ирука скорее откусил бы себе язык, чем произнес бы вслух нечто подобное, тем более в присутствии Копирующего. 

Очутившись в своей крошечной квартире, Ирука опустил, со вздохом облегчения, на пол сумку, набитую до отказа ученическими тетрадями. Алое закатное марево просвечивало сквозь легкие шторы, а плетеная циновка приятно холодила босые ступни. Нашарив на стене кнопку выключателя, Ирука включил свет и  переступил порог единственной комнаты. И замер на пороге как соляной столб – онемев и окаменев. За его видевшим виды полукруглой формы рабочим столом восседал человек, коего без преувеличения можно было назвать  центровой фигурой в жизни молодого учителя, в течение последних нескольких месяцев. Копирующий ниндзя Хатаке Какаши вальяжно развалился на стареньком бамбуковом стуле, задрав ноги на стол, и держал в руках ту самую злосчастную папку с досье, которую Ирука собирался уничтожить нынче же вечером.

   - Йо!

Убрав ноги со стола, Какаши, как ни в чем не бывало, обернулся к вошедшему. Язык Ируки прочно прилип к гортани, так что ответить на приветствие ему в ближайшее время не грозило, впрочем, как и произнести хотя бы слово.  Он перевел взгляд от лица нежданного гостя к предмету в его руках, и только тогда осознал весь ужас происходящего. Несомненно, Какаши находится тут уже некоторое время, и у него была прекрасная возможность ознакомиться с содержимым папки.  Первой связной мыслью Ируки было провалиться сквозь землю, ибо такого нестерпимого стыда он не испытывал ни разу в жизни, даже когда в детстве отец застукал его за разглядыванием журналов для взрослых, или когда он провалил свою вторую, в качестве чуунина, миссию. Но это вряд ли бы его спасло, ибо техникой Погребения Какаши наверняка владел куда лучше.  Второй мыслью было упасть в обморок. Эта идея могла осуществиться и помимо его воли – в глазах реально темнело, а ноги наливались предательской слабостью. В чувство его привел голос Какаши.

   - Ирука-сэнсей, простите, я не хотел вас напугать.

   - А что, я выгляжу испуганным? – выдавил из себя молодой учитель, собрав в кулак все свое мужество.

Какаши хмыкнул и придвинул Ируке второй стул.

   - Сядьте что ли. Понимаю, невежливо с моей стороны было вламываться к вам в дом. И мне не стоит усугублять свое хамство, заставляя хозяина стоять.

Ирука деревянно опустился на стул, пытаясь хотя бы частично вернуть себе хладнокровие, впрочем, безуспешно.  Он подумал вдруг, что если Какаши пришел его убивать, то это было бы очень гуманно с его стороны.  Мысль о смерти, как ни странно, его приободрила и даже вернула дар речи.

   - Как вы узнали про досье, Какаши-сан?

Тот глянул на Ируку как-то странно, но с ответом не промедлил.

   - Вы наверняка знаете, что во время миссий, шиноби постоянно сканирует окружающее его пространство с помощью чакры, и ощущает малейший интерес к себе, вне зависимости от намерений наблюдателя. И взгляд, и мысль материальны, вы каждый день учите этому детей, так что не мне разъяснять вам подобные прописные истины. Возвращаясь в деревню, шиноби приходит в расслабленное состояние, некоторые даже спят по нескольку суток, так их психика защищается от перегрузок. Так вот - я не принадлежу к этим некоторым, Ирука-сэнсей. И даже к большинству. Я всегда начеку, это не специально, просто привычка. Поэтому я не мог не ощутить столь пристального интереса к своей персоне. Обычно подобный интерес появляется в двух случаях: если кто-то меня очень невзлюбил, или наоборот – если я кому-то очень симпатичен. Какой вариант предпочтительнее для вас, Ирука-сэнсей?

Ируку мгновенно бросило в жар. Он краснел, и от понимания того, как глупо и жалко выглядит в глазах Копирующего, сидя в позе провинившегося школьника и пылая румянцем стыда, его смущение все усиливалось.

   - Понимаете, я… С тех пор, как Наруто стал вашим учеником, я…

Ирука мотнул головой. Столь мучительное состояние, в котором он пребывал, не могло длиться бесконечно. В какой-то момент, его разум и чувства пришли к некоему единому знаменателю, который можно было обозначить фразой: «семь бед – один ответ». Он пал так низко в собственных глазах, и в глазах Какаши, что падать дальше просто некуда. Посему, в данной ситуации никакие выдумки и оправдания не помогли бы, и Ирука решил рассказать все, как есть.  Проделал он это без дрожи в голосе и уже почти не краснея, хотя глядел по-прежнему в пол.  Какаши выслушал его молча, потом произнес нечто совсем уж неожиданное:

   - А у вас хороший стиль изложения, Ирука-сэнсей. Ваше досье читается как художественный текст со стойким и глубоким эмоциональным наполнением.  Не пробовали заниматься литературной деятельностью, или публицистикой? Если мне когда-нибудь захочется написать мемуары, я приглашу вас в качестве соавтора.

Заподозрив во фразе Копирующего издевку, Ирука съежился, втянув голову в плечи, и затравленно молчал.

   - А я ведь серьезно, - вздохнул Какаши, заметив реакцию собеседника, - Вы выписали имена тех, кого собирались расспросить обо мне. Удачный выбор. Так может, и я сам на что-то сгожусь? Что бы вы хотели еще обо мне узнать? Спрашивайте.

Голова Ируки слегка кружилась. Где-то в глубине его сознания зрела мысль, что даже если Какаши над ним издевается, то терять ему все равно нечего.

   - Я бы хотел увидеть ваше лицо, - произнес он спокойно и без смущения, хотя глаза все равно не поднял.

Скорее ощутил, чем услыхал легкий шорох и вздох; старенький стул, на котором сидел Какаши, негромко скрипнул. 

   - Что ж, будь по-вашему.

А потом тонкие, сильные пальцы приподняли голову Ируки за подбородок, и   открытое лицо Копирующего оказалось очень близко, так близко, что молодой учитель забыл дышать.

7. Ирука

Память порой играет с нами в странные игры. Что-то врезается в нас, проникая глубоко, но становясь невидимым на поверхности.  Что-то остается в нас надолго, и мы живем не зная, какие тайны хранятся в глубинах нашего подсознания. 

Если бы Умино Ируку сейчас спросили – может ли он поделиться каким-нибудь личным воспоминанием, связанным с Копирующим ниндзя Хатаке Какаши, то он нашел бы, что ответить. Потому что был день, двенадцать лет назад, седьмой день лета, пропахший гарью, смертью и бьющим через край человеческим горем.  День, когда на Коноху обрушился Девятихвостый. День уже клонился к закату, и  кажущаяся бесконечной битва, неожиданно для всех, закончилась. Тишина оглушала; не содрогалась больше земля, не рушились здания и постройки, а ревущее пламя не пожирало, одинаково легко, могучие стволы деревьев и хрупкие человеческие тела. Ируке удалось  незаметно выскользнуть из убежища, где укрывались женщины и дети, и куда его насильно приволок  Ямато Тессай, друг его отца. Его неудержимо тянуло к юго-западной окраине деревни, откуда поднимался столб удушливого черного дыма, а зарево догорающего пожара смешивалось с отблеском заката и открашивало небеса кроваво-алым. Ирука бежал – кашляя, спотыкаясь, огибая горевшие дома, разрушенные мосты, рыдающих и кричащих людей; он бежал и плакал на ходу, сам того не замечая.  Ту часть Конохи, что особенно сильно пострадала от Девятихвостого, было не узнать – обугленные остовы зданий и поваленные деревья; выжженная до основания земля, а посреди всего этого - люди. Людей было много, и живых и мертвых. Последних, пожалуй, даже больше. Живых покрывала кровь и копоть; они двигались без спешки, движения их были четкими и слаженными, словно работал некий механизм; их лица застыли, подобно маскам. Они перемещались по изуродованной поверхности земли, оттаскивая раненых туда, где виднелись белые униформы шиноби-медиков; мертвых укладывали подряд, в одну линию, сортируя оторванные конечности и головы. Здесь, на поле битвы, не слышно было ни криков, ни рыданий; молчание давило и душило, разрастаясь, будто уродливая опухоль. Ноги Ируки словно бы к земле приросли. Умом он понимал, что должен сейчас помочь этим людям, но не мог сдвинуться с места. Когда первый шок миновал, он вспомнил, зачем он здесь, и обожгло внутри, горячей волной прокатилось по телу, застучало в висках. Ирука рванулся вперед, подобно спущенной пружине; его крик расколол и разорвал давящую тишину.  Першило в горле, а дым нестерпимо щипал воспаленные глаза. Он звал родителей. Сколько продолжалось это суетливое метание вперемешку с криками - он не помнил. Помнил лишь, как чья-то рука ухватила его за плечо; лицо человека было смутно знакомым, впрочем, лица всех присутствующих были смутно знакомыми, но совершенно неузнаваемыми. Человек молча указал ему туда, где лежали в ряд тела погибших. Ирука обмер. Но ноги его, казалось, жили своей собственной жизнью – они сами несли его вдоль бесконечной  и невероятно ровной цепочки мертвецов, пока, наконец, он не нашел то, что искал.

Мать и отец лежали рядом; их лица, почерневшие от гари, были спокойными и живыми. Случайно получилось, или же они умерли вот так – рука об руку, как и жили? Ирука подумал об этом, хотя вроде не должен был сейчас думать ни о чем таком. Слезы пропали, ушли внутрь, и без них стало уж совсем тошно и плохо. Застыв в холодном, горестном недоумении, Ирука долго стоял неподвижно. Когда звуки, запахи и краски окружающего мира  начали постепенно возвращаться, он понял, что не один – рядом, над телами погибших, стояли другие люди. И многие, в отличие от него, могли плакать. Горе клубилось в воздухе, оседало серым пеплом на волосах, лицах, одежде. Оно было общим, и его хватало на всех с лихвой. Издалека, сквозь всхлипы, рыдания и треск догорающих веток, доносился плач младенца – тоненький, заливистый и захлебывающийся, и Ирука как-то отстраненно подумал, что младенцу тут взяться неоткуда.  Он отчаянно всматривался в лица людей, инстинктивно ища что-то, без чего он не сможет выкарабкаться из этого омута, выжить.  Он искал, пока не встретился глазами с парнем, что стоял слева от него, спиной к большой группе людей, в молчании столпившихся вокруг чего-то, или кого-то.  Парень был высоким, ломким, беловолосым, с глазами разного цвета и шрамом через левую глазницу; его правая щека пузырилась ожогом, а губы покрывала корка засохшей крови.  А взгляд его казался отражением взгляда Ируки – взгляд ребенка, который потерялся и никак не может найти выход. Ирука подумал, что когда он найдет дорогу из темного омута, назад, к свету, то обязательно покажет ее этому незнакомому парню. А потом пришли слезы.

Эпилог

Пространство позади удобно устроившегося на гребне крыши Какаши нарушилось; словно легкий сквозняк взъерошил ему волосы на затылке, и Копирующий тут же ощутил присутствие знакомой чакры. Он обернулся - очертания фигуры в плаще и маске расплывались, превращаясь в Ируку.

   - Ну, как?

Молодой учитель слегка улыбнулся.

   - Все девять новичков готовы пройти экзамен. Они смогут, хотя я предпочел бы не подвергать их этому испытанию так рано.

   - Чем раньше, тем лучше, - Какаши поднялся, разминая конечности, - кто знает, что случится завтра. Вполне возможно, что обстоятельства не позволят им вырасти, окрепнуть и набраться опыта, прежде чем они столкнутся с серьезными трудностями и опасностями. Так что смирись и идем ужинать.

Ирука лишь вздохнул. Он уже смирился с неизбежным – Наруто, несомненно, будет сдавать экзамен на звание чуунина в этом году, но надежда на то, что этого не произойдет, все же теплилась до сегодняшнего дня. Что ж – чему быть, того не миновать.

Вот уже третий месяц длилась их странная дружба с Копирующим. «Впрочем – почему странная? - подумал вдруг Ирука, -  что странного может быть в дружбе?». И тут же понял, что не может четко сформулировать, почему их с Какаши дружба кажется ему странной. Они проводят вместе свободное время, с Какаши всегда интересно, они находят общие темы для разговоров, что до сих пор представляется Ируке невероятным.  Частенько по вечерам, когда Ирука проверяет очередную гору школьных сочинений, Какаши сидит рядом, уткнувшись в свое эротическое чтиво, и Ируку это ни капельки не раздражает, скорее наоборот – присутствие Копирующего рождает ощущение уюта, покоя и защищенности.  Какаши берет его с собой в горы на тренировки, и по ночам они лежат рядом у затухающего костра и любуются звездным небом, ощущая себя беззаботными и до чертиков счастливыми пацанами. После пыльного офиса, бесконечных занятий и экзаменов совсем неплохое времяпровождение.

Но Ируке до сих пор странно. Он словно чего-то ждет - чего-то, что навсегда изменит его жизнь и его самого.

Конец                

2006 г.